У ворот Мадрита сидят Дон Гуан и его слуга Лепорелло. Они собираются дождаться здесь ночи, чтобы под ее покровом войти в город. Беспечный Дон Гуан считает, что его не узнают в городе, но трезвый Лепорелло настроен саркастически по этому поводу. Впрочем, никакая опасность не может остановить Дон Гуана. Он уверен, что король, узнав о его самовольном возвращении из изгнания, не казнит его, что король отправил его в ссылку, чтобы спасти от мести семьи убитого им дворянина. Но долго находиться в изгнании он не в силах, более же всего он недоволен тамошними женщинами, которые кажутся ему восковыми куклами.
Оглядываясь, Дон Гуан узнает местность. Это Антоньев монастырь, где он встречался со своей возлюбленной Инезой, у которой оказался ревнивый муж. Поэтически вдохновенно описывает Дон Гуан ее черты и печальный взор. Лепорелло успокаивает его тем, что у Дон Гуана были и будут еще возлюбленные. Его интересует, кого на этот раз его хозяин будет разыскивать в Мадрите. Дон Гуан намерен искать Лауру. Пока Дон Гуан мечтает, появляется монах, который, видя посетителей, интересуется, не люди ли они Доны Анны, которая должна вот-вот приехать сюда на могилу своего мужа, командора де Сольва, убитого на поединке «бессовестным, безбожным Дон Гуа-ном», как называет его монах, не подозревая, что говорит с самим Дон Гуаном. Он рассказывает, что вдова воздвигла памятник мужу и каждый день приезжает молиться за упокой его души. Дон Гуану кажется такое поведение вдовы странным, и он интересуется, хороша ли она. Он просит разрешения поговорить с нею, но монах отвечает, что Дона Анна не разговаривает с мужчинами. И в это время появляется Дона Анна, Монах отпирает решетку, и она проходит, так что Дон Гуан не успевает рассмотреть ее, но его воображение, которое, по словам Лепорелло, «проворней живописца», способно нарисовать ее портрет. Дон Гуан решает познакомиться с Доной Анной, Лепорелло стыдит его за кощунство. За разговорами смеркается, и господин со слугой входят в Мадрит.
В комнате Лауры ужинают гости и восхищаются ее талантом и вдохновенной актерской игрой. Они просят Лауру спеть. Даже угрюмый Карлос, кажется, тронут ее пением, но, узнав, что слова этой песни написал Дон Гуан, который был любовником Лауры, Дон Карлос называет его безбожником и мерзавцем. Разгневанная Лаура кричит, что сейчас велит своим слугам зарезать Карлоса, хоть тот испанский гранд. Бесстрашный Дон Карлос готов, но гости успокаивают их. Лаура считает, что причина грубой выходки Карлоса в том, что Дон Гуан на честном поединке убил родного брата Дон Карлоса. Дон Карлос признается, что был неправ, и они мирятся. Спев по общей просьбе еще одну песню, Лаура прощается с гостями, но просит Дон Карлоса остаться. Она говорит, что своим темпераментом он напомнил ей Дон Гуана. Лаура и Дон Карлос беседуют, и в это время раздается стук и кто-то зовет Лауру. Лаура отпирает, и входит Дон Гуан. Карлос, услышав это имя, называет себя и требует немедленного поединка. Несмотря на протесты Лауры, гранды сражаются, и Дон Гуан убивает Дон Карлоса. Лаура в смятении, но, узнав, что Дон Гуан только что тайком вернулся в Мадрит и сразу бросился к ней, смягчается.
Убив Дон Карлоса, Дон Гуан в монашеском облике скрывается в Антоньев монастырь и, стоя у памятника командора, благодарит судьбу, что она таким образом подарила ему возможность каждый день видеть прелестную Дону Анну. Он намерен сегодня заговорить с ней и надеется на то, что ему удастся привлечь ее внимание. Глядя на статую командора, Дон Гуан иронизирует, что здесь убитый представлен исполином, хотя в жизни был тщедушен. Входит Дона Анна и замечает монаха. Она просит прощения, что помешала ему молиться, на что монах отвечает, что это он виноват перед нею, ибо мешает ее печали «вольно изливаться»; он восхищается ее красотой и ангельской кротостью. Такие речи удивляют и смущают Дону Анну, а монах неожиданно признается, что под этим платьем скрывается дворянин Диего де Кальвада, жертва несчастной страсти к ней. Пылкими речами Дон Гуан уговаривает Дону Анну не гнать его, и смущенная Дона Анна предлагает ему на следующий день прийти к ней домой при условии, что он будет скромен. Дона Анна уходит, а Дон Гуан требует, чтобы Лепорелло пригласил на завтрашнее свидание статую командора. Робкому Лепорелло кажется, что статуя кивает в ответ на это кощунственное предложение. Дон Гуан сам повторяет свое приглашение, и статуя опять кивает. Пораженные Дон Гуан и Лепорелло уходят.
Дона Анна в своем доме беседует с Доном Диего. Она признается, что Дон Альвар не был ее избранником, что к этому браку ее принудила мать. Дон Диего завидует командору, которому в обмен на пустые богатства досталось истинное блаженство. Такие речи смущают Дону Анну. Укором ей служит мысль о покойном муже, который никогда не принял бы у себя влюбленной дамы, окажись он вдовцом. Дон Диего просит ее не терзать ему сердце вечными напоминаниями о муже, хотя он и заслуживает казни. Дона Анна интересуется, в чем именно провинился перед ней Дон Диего, и в ответ на ее настойчивые просьбы Дон Гуан открывает ей свое подлинное имя, имя убийцы ее мужа. Дона Анна поражена и под влиянием случившегося лишается чувств. Придя в себя, она гонит Дон Гуана. Дон Гуан соглашается, что молва не напрасно рисует его злодеем, но уверяет, что переродился, испытав любовь к ней. В залог прощанья перед разлукой он просит подарить ему холодный мирный поцелуй.
Дона Анна целует его, и Дон Гуан выходит, но тут же вбегает обратно. Следом за ним входит статуя командора, явившегося на зов. Командор обвиняет Дон Гуана в трусости, но тот смело протягивает руку для рукопожатия каменному изваянию, от которого гибнет с именем Доны Анны на устах.
Вы прочитали краткое содержание трагедии Каменный гость. Предлагаем вам также посетить раздел Краткие содержания , чтобы ознакомиться с изложениями других популярных писателей.
Обращаем ваше внимание, что краткое содержание трагедии Каменный гость не отражает полной картины событий и характеристику персонажей. Рекомендуем вам к прочтению полную версию трагедии.
В пушкинском "Дон Жуане", под названием "Каменный гость", - мы с вами имеем три женских образа - Лауру, Инезу и дону Анну. Лаура соответствует настоящему героя, Инеза - прошлому, Анна - будущему.
Имя "Лаура" происходит от лавра. Лавровые венки носил бог поэзии Аполлон, лавром же увенчивались поэты. Что значит девушка с таким именем? Мы полагаем, она означает пушкинскую поэтическую славу. Она полна огня и вдохновения, она молода - ей 18 лет. Дон Карлос говорит ей странные слова - что через пять или шесть лет глаза её ввалятся, веки почернеют... Как должна себя расходовать девушка, чтобы к двадцати трём-четырём годам превратиться в древнюю старуху! А вот слава может "свернуться", может "состариться", - то есть, - поэт может стать не интересен своим читателям. И как точно угадывал Пушкин - через шесть лет и какие-то месяцы - его уже и не станет на земле! Не станет - может быть, - для того, - чтобы жила и росла, и ширилась, - его Слава. Действительно, можно повторить за Анной Ахматовой:
Кто знает, что такое слава!
Какой ценой купил он право,
Возможность или благодать
Над всем так мудро и лукаво
Шутить, таинственно молчать
И ногу ножкой называть?..
Лаура в "Каменном госте" - это состояние Славы, и - одновременно, - Музы поэта на сегодняшний его день - осени 1830 года в Болдино.
Инеза - прошлая любовь Дона Гуана, - монашка с чёрными глазами. Имя "Инеза" имеет два практически противоречащих друг другу значения: с одной стороны, она "девственница", "невинная", "агнец", с другой стороны - "буйная", "бурный поток". Соединяются такие несовместимые качества, - насколько я могу вообразить. - только в одном "сосуде": это - вакханка. В "Евгении Онегине" Пушкин свою юную Музу и сравнивает - как мы помним, - с вакханочкой:
Я музу резвую привёл
На шум пиров и буйных споров,
Грозы полуночных дозоров:
И к ним в безумные пиры
Она несла свои дары
И как вакханочка резвилась,
За чашей пела для гостей,
И молодёжь минувших дней
За нею буйно волочилась,
А я гордился меж друзей
Подругой ветреной моей.
К тому же, встречи Дона Гуана и Инезы происходят в Антоньевом монастыре, а имя "Антон" соотносится с именем "Дионис" - "Вакх". (Предполагается, что имя "Антон" возникло от древнегреческого слова «;;;;;», в переводе означающего «вступать в бой», «состязаться». Подобным образом называли и бога, чье имя было "Дионис".) Итак, Инеза - это юная Муза Пушкина, первоначальная, - времени декабристских сборищ. Её уже нет, она "умерла", - а декабристы сурово наказаны...
И третий женский образ трагедии - Анна, - "Благодать". Встреча с ней снова происходит в том же Антоньевом монастыре, в том же "Дионисийском капище"... С другой стороны, именно Дионис является основным античным прообразом Христа. Анна воплощает собой будущее Музы Пушкина - её христианизацию. Но пока что - в данной пьесе, - попытка перерождения не удаётся. Герою как бы не хватает на неё сил; поскольку всё тянет вниз, - весь предыдущий образ жизни, все "наработки". Очень интересно то, что Дон Гуан представляется Доне Анне как Диего де Кальвадо. "Диего" - это испанская вариация имени "Иаков", "Яков", которое означает - "Пятка". А ведь Дона Анна и "цепляет" Гуана прежде всего своей узенькой пяткой! Кальвадос же - это яблочный бренди. Известно, что Пушкин настолько любил яблоки, что называл себя "яблочный пирог". А тут - забродившие яблоки "под градусом" любовной страсти! К тому же, яблоко - библейский символ соблазна. С другой стороны, Иаков в Ветхом завете - богоборец, - человек, дерзко бросающий вызов Богу. Так же дерзок и Дон Гуан. Ведь своим приглашением кладбищенской статуи на дежурство в дверях, в то время как он будет с бывшей женой бывшего дона Альваро, - это вызов Богу. Вызов дерзкий и самоубийственный. Похоже, что Дон Гуан настолько жаждет содрать с себя прежнего - ветхого - человека, что готов идти на последнюю крайность - в проявлении его. Чтобы погибнуть - и возродиться. Дона Анна - надежда на Возрождение в новом качестве. Видимо, несостоявшаяся, - поскольку и сама она христианка - только внешне. С другой стороны, - какой бы она ни была, ценно то, что благодаря ей Дон Гуан почувствовал в себе способность к перерождению. Она дала ему Надежду. Именно как к Надежде - обращены к ней последние слова героя:
Я гибну - кончено - о Дона Анна!
А.А. Ахматова считала, что за образом Доны Анны стоит образ Натальи Гончаровой. Думаю, здесь несколько наоборот: Дона Анна отражает кризисное состояние Музы Поэта в ближайшем будущем, - если он не сможет переродиться. В чертах Натальи Гончаровой настолько выявились черты Мадонны, что её может взять в жёны только окончательно перерождённый человек. То есть, Дона Анна, - это некая "предтеча" Натальи Николаевны (как внешнего символа Богородицы). Ведь и - действительно, - Анной звали мать Мадонны, а не её саму!*
*Анна - жена командора, - фигурирует в мифологии Дон Жуана, - но, если б это имя не устраивало Пушкина, он бы его заменил.
Рецензии
Уважаемая,Елена!Я придерживаюсь все же мнения,что Александр Сергеевич управлялся внутренней архаикой восточной, а именно индийской.Он был просто убежден в повторном воплощении. Индийские мамы скармливают младенцам только половину первого яблока, а вторую закапывают и этим обеспечивают возможность перевоплощения. Яблоко ключ.А тут целый Диего де Кавалькадо это манифест о гарантированной реинкарнации.И конечно фраза- Я гибну-кончено-о Донна Анна! , читается _Я гибну-кончено-о Госпожа Благодать! Восторг, восторг, а не надежда!Надежда это удел людей западной архаики,Александр Сергеевич- только восторг и не иначе! Он уже видел даже пятку этой благодати!! С уважением! Владимир.
Вы правы! Конечно же западной культуры! Даже не возникает сомнений.Но, уважаемая Елена, гаплогруппа передается мужской хромосомой.Генетическая память индийская, согласитесь таких красок не было, не до не после.С уважением.
СЦЕНА I
Дон Гуан и Лепорелло
Дон Гуан
Дождёмся ночи здесь. Ах, наконец
Достигли мы ворот Мадрита! скоро
Я полечу по улицам знакомым,
Усы плащом закрыв, а брови шляпой.
Как думаешь? узнать меня нельзя?
Да! Дон Гуана мудрено признать!
Таких, как он, такая бездна!
Шутишь?
Да кто ж меня узнает?
Первый сторож,
Гитана или пьяный музыкант,
Иль свой же брат нахальный кавалер,
Со шпагою под мышкой и в плаще.
Что за беда, хоть и узнают. Только б
Не встретился мне сам король. А впрочем,
Я никого в Мадрите не боюсь.
А завтра же до короля дойдёт,
Что Дон Гуан из ссылки самовольно
В Мадрит явился, – что тогда, скажите,
Он с вами сделает?
Пошлёт назад.
Уж верно головы мне не отрубят.
Ведь я не государственный преступник.
Меня он удалил, меня ж любя;
Чтобы меня оставила в покое
Семья убитого...
Ну то-то же!
Сидели б вы себе спокойно там.
Слуга покорный! я едва-едва
Не умер там со скуки. Что за люди,
Что за земля! А небо?.. точный дым.
А женщины? Да я не променяю,
Вот видишь ли, мой глупый Лепорелло,
Последней в Андалузии крестьянки
На первых тамошних красавиц – право.
Они сначала нравилися мне
Глазами синими, да белизною,
Да скромностью – а пуще новизною;
Да, слава богу, скоро догадался -
Увидел я, что с ними грех и знаться -
В них жизни нет, всё куклы восковые;
А наши!.. Но послушай, это место
Знакомо нам; узнал ли ты его?
Как не узнать: Антоньев монастырь
Мне памятен. Езжали вы сюда,
А лошадей держал я в этой роще.
Проклятая, признаться, должность. Вы
Приятнее здесь время проводили,
Чем я, поверьте.
Бедная Инеза!
Её уж нет! как я любил её!
Инеза! – черноглазая... о, помню.
Три месяца ухаживали вы,
За ней; насилу-то помог лукавый.
В июле... ночью. Странную приятность
Я находил в её печальном взоре
И помертвелых губах. Это странно.
Ты, кажется, её не находил
Красавицей. И точно, мало было
В ней истинно прекрасного. Глаза,
Одни глаза. Да взгляд... такого взгляда
Уж никогда я не встречал. А голос
У ней был тих и слаб – как у больной -
Муж у неё был негодяй суровый,
Узнал я поздно... Бедная Инеза!..
Что ж, вслед за ней другие были.
Правда.
А живы будем, будут и другие.
И то.
Теперь которую в Мадрите
Отыскивать мы будем?
О, Лауру!
Я прямо к ней бегу являться.
Дело.
К ней прямо в дверь – а если кто-нибудь
Уж у неё – прошу в окно прыгнуть.
Конечно. Ну, развеселились мы.
Недолго нас покойницы тревожат.
Кто к нам идёт?
Входит монах.
Монах
Сейчас она приедет
Сюда. Кто здесь? не люди ль Доны Анны?
Нет, сами по себе мы господа,
Мы здесь гуляем.
А кого вы ждёте?
Сейчас должна приехать Дона Анна
На мужнину гробницу.
Дона Анна
Де Сольва! как! супруга командора
Убитого... не помню кем?
Развратным,
Бессовестным, безбожным Дон Гуаном.
Ого! вот как! Молва о Дон Гуане
И в мирный монастырь проникла даже,
Отшельники хвалы ему поют.
Он вам знаком, быть может?
Нам? нимало.
А где-то он теперь?
Лепорелло
Дон Гуан
Что, что ты врёшь?
Молчите: я нарочно...
Так здесь похоронили командора?
Здесь; памятник жена ему воздвигла
И приезжает каждый день сюда
За упокой души его молиться
И плакать.
Что за странная вдова?
И не дурна?
Мы красотою женской,
Отшельники, прельщаться не должны,
Но лгать грешно; не может и угодник
В её красе чудесной не сознаться.
Недаром же покойник был ревнив.
Он Дону Анну взаперти держал,
Никто из нас не видывал её.
Я с нею бы хотел поговорить.
О, Дона Анна никогда с мужчиной
Не говорит.
А с вами, мой отец?
Со мной иное дело; я монах.
Да вот она.
Входит Дона Анна.
Дона Анна
Отец мой, отоприте.
Сейчас, сеньора; я вас ожидал.
Дона Анна идёт за монахом.
Лепорелло
Что, какова?
Её совсем не видно
Под этим вдовьим чёрным покрывалом,
Чуть узенькую пятку я заметил.
Довольно с вас. У вас воображенье
В минуту дорисует остальное;
Оно у нас проворней живописца,
Вам всё равно, с чего бы ни начать,
С бровей ли, с ног ли.
Слушай, Лепорелло,
Я с нею познакомлюсь.
Вот ещё!
Куда как нужно! Мужа повалил
Да хочет поглядеть на вдовьи слёзы.
Бессовестный!
Однако уж и смерклось.
Пока луна над нами не взошла
И в светлый сумрак тьмы не обратила,
Взойдём в Мадрит.
(Уходит.)
Лепорелло
Испанский гранд как вор
Ждёт ночи и луны боится – боже!
Проклятое житьё. Да долго ль будет
Мне с ним возиться? Право, сил уж нет.
СЦЕНА II
Комната. Ужин у Лауры.
Первый гость
Клянусь тебе, Лаура, никогда
С таким ты совершенством не играла.
Как роль свою ты верно поняла!
Как развила её! с какою силой!
С каким искусством!
Да, мне удавалось
Сегодня каждое движенье, слово.
Я вольно предавалась вдохновенью.
Слова лились, как будто их рождала
Не память рабская, но сердце...
Правда.
Да и теперь глаза твои блестят
И щёки разгорелись, не проходит
В тебе восторг. Лаура, не давай
Остыть ему бесплодно; спой, Лаура,
Спой что-нибудь.
Подайте мне гитару.
Все
О brava! brava! чудно! бесподобно!
Благодарим, волшебница. Ты сердце
Чаруешь нам. Из наслаждений жизни
Одной любви музыка уступает;
Но и любовь мелодия... взгляни:
Сам Карлос тронут, твой угрюмый гость.
Какие звуки! сколько в них души!
А чьи слова, Лаура?
Дон Гуана.
Что? Дон Гуан!
Их сочинил когда-то
Мой верный друг, мой ветреный любовник.
Твой Дон Гуан безбожник и мерзавец,
А ты, ты дура.
Ты с ума сошёл?
Да я сейчас велю тебя зарезать
Моим слугам, хоть ты испанский гранд.
(встаёт)
Зови же их.
Лаура, перестань;
Дон Карлос, не сердись. Она забыла...
Что? что Гуан на поединке честно
Убил его родного брата? Правда: жаль,
Что не его.
Я глуп, что осердился.
Ага! сам сознаешься, что ты глуп.
Так помиримся.
Виноват, Лаура,
Прости меня. Но знаешь: не могу
Я слышать это имя равнодушно...
А виновата ль я, что поминутно
Мне на язык приходит это имя?
Ну, в знак, что ты совсем уж не сердита,
Лаура, спой ещё.
Да, на прощанье,
Пора, уж ночь. Но что же я спою?
А, слушайте.
Все
Прелестно, бесподобно!
Прощайте ж, господа.
Прощай, Лаура.
Выходят. Лаура останавливает Дон Карлоса.
Лаура
Ты, бешеный! останься у меня,
Ты мне понравился; ты Дон Гуана
Напомнил мне, как выбранил меня
И стиснул зубы с скрежетом.
Счастливец!
Так ты его любила.
Лаура делает утвердительно знак.
Очень?
Очень.
И любишь и теперь?
В сию минуту?
Нет, не люблю. Мне двух любить нельзя.
Теперь люблю тебя.
Скажи, Лаура,
Который год тебе?
Осьмнадцать лет.
Ты молода... и будешь молода
Ещё лет пять иль шесть. Вокруг тебя
Ещё лет шесть они толпиться будут,
Тебя ласкать, лелеять, и дарить,
И серенадами ночными тешить,
И за тебя друг друга убивать
На перекрёстках ночью. Но когда
Пора пройдёт, когда твои глаза
Впадут и веки, сморщась, почернеют
И седина в косе твоей мелькнёт,
И будут называть тебя старухой,
Тогда – что скажешь ты?
Тогда? Зачем
Об этом думать? что за разговор?
Иль у тебя всегда такие мысли?
Приди – открой балкон. Как небо тихо;
Недвижим теплый воздух, ночь лимоном
И лавром пахнет, яркая луна
Блестит на синеве густой и тёмной,
И сторожа кричат протяжно: «Ясно!..»
А далеко, на севере – в Париже -
Быть может, небо тучами покрыто,
Холодный дождь идёт и ветер дует.
А нам какое дело? слушай, Карлос,
Я требую, чтоб улыбнулся ты...
– Ну то-то ж! -
Милый демон!
Дон Гуан
Гей! Лаура!
Дон Гуан
Отопри...
Ужели!.. Боже!..
(Отпирает двери, входит Дон Гуан.)
Дон Гуан
Здравствуй...
Дон Гуан!..
(Лаура кидается ему на шею.)
Дон Карлос
Как! Дон Гуан!..
Лаура, милый друг!..
(Целует её.)
Кто у тебя, моя Лаура?
Я,
Дон Карлос.
Вот нечаянная встреча!
Я завтра весь к твоим услугам.
Нет!
Теперь – сейчас.
Дон Карлос, перестаньте!
Вы не на улице – вы у меня -
Извольте выйти вон.
(её не слушая)
Я жду. Ну что ж,
Ведь ты при шпаге.
Ежели тебе
Не терпится, изволь.
Лаура
Ай! Ай! Гуан!..
(Кидается на постелю.)
Дон Карлос падает.
Дон Гуан
Вставай, Лаура, кончено.
Что там?
Убит? прекрасно! в комнате моей!
Что делать мне теперь, повеса, дьявол?
Куда я выброшу его?
Быть может,
Он жив ещё.
(осматривает тело)
Да! жив! гляди, проклятый,
Ты прямо в сердце ткнул – небось не мимо,
И кровь нейдёт из треугольной ранки,
А уж не дышит – каково?
Что делать?
Он сам того хотел.
Эх, Дон Гуан,
Досадно, право. Вечные проказы -
А всё не виноват... Откуда ты?
Давно ли здесь?
Я только что приехал
И то тихонько – я ведь не прощён.
И вспомнил тотчас о своей Лауре?
Что хорошо, то хорошо. Да полно,
Не верю я. Ты мимо шёл случайно
И дом увидел.
Нет, моя Лаура,
Спроси у Лепорелло. Я стою
За городом, в проклятой венте. Я Лауры
Пришёл искать в Мадрите.
(Целует её.)
Лаура
Друг ты мой!..
Постой... при мёртвом!.. что нам делать с ним?
Оставь его: перед рассветом, рано,
Я вынесу его под епанчою
И положу на перекрёстке.
Только
Смотри, чтоб не увидели тебя.
Как хорошо ты сделал, что явился
Одной минутой позже! у меня
Твои друзья здесь ужинали. Только
Что вышли вон. Когда б ты их застал!
Лаура, и давно его ты любишь?
Кого? ты, видно, бредишь.
А признайся,
А сколько раз ты изменяла мне
В моём отсутствии?
А ты, повеса?
Скажи... Нет, после переговорим.
СЦЕНА III
Памятник командора.
Дон Гуан
Всё к лучшему: нечаянно убив
Дон Карлоса, отшельником смиренным
Я скрылся здесь – и вижу каждый день
Мою прелестную вдову, и ею,
Мне кажется, замечен. До сих пор
Чинились мы друг с другом; но сегодня
Впущуся в разговоры с ней; пора.
С чего начну? «Осмелюсь»... или нет:
«Сеньора»... ба! что в голову придёт,
То и скажу, без предуготовленья,
Импровизатором любовной песни...
Пора б уж ей приехать. Без неё -
Я думаю – скучает командор.
Каким он здесь представлен исполином!
Какие плечи! что за Геркулес!..
А сам покойник мал был и щедушен,
Здесь, став на цыпочки, не мог бы руку
До своего он носу дотянуть.
Когда за Эскурьялом мы сошлись,
Наткнулся мне на шпагу он и замер,
Как на булавке стрекоза – а был
Он горд и смел – и дух имел суровый...
A! вот она.
Входит Дона Анна.
Дона Анна
Опять он здесь. Отец мой,
Я развлекла вас в ваших помышленьях -
Простите.
Я просить прощенья должен
У вас, сеньора. Может, я мешаю
Печали вашей вольно изливаться.
Нет, мой отец, печаль моя во мне,
При вас мои моленья могут к небу
Смиренно возноситься – я прошу
И вас свой голос с ними съединить.
Мне, мне молиться с вами, Дона Анна!
Я не достоин участи такой.
Я не дерзну порочными устами
Мольбу святую вашу повторять -
Я только издали с благоговеньем
Смотрю на вас, когда, склонившись тихо,
Вы чёрные власы на мрамор бледный
Рассыплете – и мнится мне, что тайно
Гробницу эту ангел посетил,
В смущённом сердце я не обретаю
Тогда молений. Я дивлюсь безмолвно
И думаю – счастлив, чей хладный мрамор
Согрет её дыханием небесным
И окроплен любви её слезами...
Какие речи – странные!
Сеньора?
Мне... вы забыли.
Что? что недостойный
Отшельник я? что грешный голос мой
Не должен здесь так громко раздаваться?
Мне показалось... я не поняла...
Ах вижу я: вы всё, вы всё узнали!
Что я узнала?
Так, я не монах -
У ваших ног прощенья умоляю.
О боже! встаньте, встаньте... Кто же вы?
Несчастный, жертва страсти безнадежной.
О боже мой! и здесь, при этом гробе!
Подите прочь.
Минуту, Дона Анна,
Одну минуту!
Если кто взойдёт!..
Решётка заперта. Одну минуту!
Ну? что? чего вы требуете?
Смерти.
О пусть умру сейчас у ваших ног,
Пусть бедный прах мой здесь же похоронят
Не подле праха, милого для вас,
Не тут – не близко – дале где-нибудь,
Там – у дверей – у самого порога,
Чтоб камня моего могли коснуться
Вы лёгкою ногой или одеждой,
Когда сюда, на этот гордый гроб
Пойдёте кудри наклонять и плакать.
Вы не в своём уме.
Или желать
Кончины, Дона Анна, знак безумства?
Когда б я был безумец, я б хотел
В живых остаться, я б имел надежду
Любовью нежной тронуть ваше сердце;
Когда б я был безумец, я бы ночи
Стал провождать у вашего балкона,
Тревожа серенадами ваш сон,
Не стал бы я скрываться, я напротив
Старался быть везде б замечен вами;
Когда б я был безумец, я б не стал
Страдать в безмолвии...
И так-то вы
Молчите?
Случай, Дона Анна, случай
Увлёк меня. – Не то вы б никогда
Моей печальной тайны не узнали.
И любите давно уж вы меня?
Давно или недавно, сам не знаю,
Но с той поры лишь только знаю цену
Мгновенной жизни, только с той поры
И понял я, что значит слово счастье.
Подите прочь – вы человек опасный.
Опасный! чем?
Я слушать вас боюсь.
Я замолчу; лишь не гоните прочь
Того, кому ваш вид одна отрада.
Я не питаю дерзостных надежд,
Я ничего не требую, но видеть
Вас должен я, когда уже на жизнь
Я осуждён.
Подите – здесь не место
Таким речам, таким безумствам. Завтра
Ко мне придите. Если вы клянётесь
Хранить ко мне такое ж уваженье,
Я вас приму; но вечером, позднее, -
Я никого не вижу с той поры,
Как овдовела...
Ангел Дона Анна!
Утешь вас бог, как сами вы сегодня
Утешили несчастного страдальца.
Подите ж прочь.
Ещё одну минуту.
Нет, видно, мне уйти... к тому ж моленье
Мне в ум нейдёт. Вы развлекли меня
Речами светскими; от них уж ухо
Моё давно, давно отвыкло. – Завтра
Я вас приму.
Ещё не смею верить,
Не смею счастью моему предаться...
Я завтра вас увижу! – и не здесь
И не украдкою!
Да, завтра, завтра.
Как вас зовут?
Диего де Кальвадо.
Прощайте, Дон Диего.
(Уходит.)
Дон Гуан
Лепорелло!
Лепорелло входит.
Лепорелло
Что вам угодно?
Милый Лепорелло!
Я счастлив!.. «Завтра – вечером, позднее...»
Мой Лепорелло, завтра – приготовь...
Я счастлив, как ребёнок!
С Доной Анной
Вы говорили? может быть, она
Сказала вам два ласкового слова
Или её благословили вы.
Нет, Лепорелло, нет! она свиданье,
Свиданье мне назначила!
Неужто!
О вдовы, все вы таковы.
Я счастлив!
Я петь готов, я рад весь мир обнять.
А командор? что скажет он об этом?
Ты думаешь, он станет ревновать?
Уж верно нет; он человек разумный
И, верно, присмирел с тех пор, как умер.
Нет; посмотрите на его статую.
Что ж?
Кажется, на вас она глядит
И сердится.
Ступай же, Лепорелло,
Проси её пожаловать ко мне -
Нет, не ко мне – а к Доне Анне, завтра.
Статую в гости звать! зачем?
Уж верно
Не для того, чтоб с нею говорить -
Проси статую завтра к Доне Анне
Прийти попозже вечером и стать
У двери на часах.
Охота вам
Шутить, и с кем!
Ступай же.
Дон Гуан
Ступай.
Преславная, прекрасная статуя!
Мой барин Дон Гуан покорно просит
Пожаловать... Ей-богу, не могу,
Мне страшно.
Трус! вот я тебя!..
Позвольте.
Мой барин Дон Гуан вас просит завтра
Прийти попозже в дом супруги вашей
И стать у двери...
Статуя кивает головой в знак согласия.
Дон Гуан
Что там?
Ай, ай!..
Ай, ай... Умру!
Что сделалось с тобою?
(кивая головой)
Статуя... ай!..
Ты кланяешься!
Нет,
Не я, она!
Какой ты вздор несёшь!
Подите сами.
Ну смотри ж, бездельник.
(Статуе.)
Я, командор, прошу тебя прийти
К твоей вдове, где завтра буду я,
И стать на стороже в дверях. Что? будешь?
Статуя кивает опять.
О боже!
Что? я говорил...
Уйдём.
СЦЕНА IV
Комната Доны Анны.
Дон Гуан и Дона Анна.
Дона Анна
Я приняла вас, Дон Диего; только
Боюсь, моя печальная беседа
Скучна вам будет: бедная вдова,
Всё помню я свою потерю. Слёзы
С улыбкою мешаю, как апрель.
Что ж вы молчите?
Наслаждаюсь молча,
Глубоко мыслью быть наедине
С прелестной До ной Анной. Здесь – не там,
Не при гробнице мёртвого счастливца -
И вижу вас уже не на коленах
Пред мраморным супругом.
Дон Диего,
Так вы ревнивы. – Муж мой и во гробе
Вас мучит?
Я не должен ревновать.
Он вами выбран был.
Нет, мать моя
Велела мне дать руку Дон Альвару,
Мы были бедны, Дон Альвар богат.
Счастливец! он сокровища пустые
Принёс к ногам богини, вот за что
Вкусил он райское блаженство! Если б
Я прежде вас узнал, с каким восторгом
Мой сан, мои богатства, всё бы отдал,
Всё за единый благосклонный взгляд;
Я был бы раб священной вашей воли,
Все ваши прихоти я б изучал,
Чтоб их предупреждать; чтоб ваша жизнь
Была одним волшебством беспрерывным.
Увы! – Судьба судила мне иное.
Диего, перестаньте: я грешу,
Вас слушая, – мне вас любить нельзя,
Вдова должна и гробу быть верна.
Когда бы знали вы, как Дон Альвар
Меня любил! о, Дон Альвар уж верно
Не принял бы к себе влюблённой дамы,
Когда б он овдовел. – Он был бы верен
Супружеской любви.
Не мучьте сердца
Мне, Дона Анна, вечным поминаньем
Супруга. Полно вам меня казнить,
Хоть казнь я заслужил, быть может.
Чем же?
Вы узами не связаны святыми
Ни с кем. – Не правда ль? Полюбив меня,
Вы предо мной и перед небом правы.
Пред вами! Боже!
Разве вы виновны
Передо мной? Скажите, в чём же.
Нет!
Нет, никогда.
Диего, что такое?
Вы предо мной не правы? в чём, скажите.
Нет! ни за что!
Диего, это странно:
Я вас прошу, я требую.
Нет, нет.
А! Так-то вы моей послушны воле!
А что сейчас вы говорили мне?
Что вы б рабом моим желали быть.
Я рассержусь, Диего: отвечайте,
В чём предо мной виновны вы?
Не смею.
Вы ненавидеть станете меня.
Нет, нет. Я вас заранее прощаю,
Но знать желаю...
Не желайте знать
Ужасную, убийственную тайну.
Ужасную! вы мучите меня.
Я страх как любопытна – что такое?
И как меня могли вы оскорбить?
Я вас не знала – у меня врагов
И нет и не было. Убийца мужа
Один и есть.
(про себя)
Идёт к развязке дело!
Скажите мне, несчастный Дон Гуан
Вам незнаком?
Нет, отроду его
Я не видала.
Вы в душе к нему
Питаете вражду?
По долгу чести.
Но вы отвлечь стараетесь меня
От моего вопроса. Дон Диего -
Я требую...
Что, если б Дон Гуана
Вы встретили?
Тогда бы я злодею
Кинжал вонзила в сердце.
Дона Анна,
Где твой кинжал? вот грудь моя.
Диего!
Что вы?
Я не Диего, я Гуан.
О боже! нет, не может быть, не верю.
Я Дон Гуан.
Неправда.
Я убил
Супруга твоего; и не жалею
О том – и нет раскаянья во мне.
Что слышу я? Нет, нет, не может быть.
Я Дон Гуан, и я тебя люблю.
(падая)
Где я?.. где я? мне дурно, дурно.
Небо!
Что с нею? что с тобою, Дона Анна?
Встань, встань, проснись, опомнись: твой Диего,
Твой раб у ног твоих.
Оставь меня!
(Слабо.)
О, ты мне враг – ты отнял у меня
Всё, что я в жизни...
Милое созданье!
Я всем готов удар мой искупить,
У ног твоих жду только приказанья,
Вели – умру; вели – дышать я буду
Лишь для тебя...
Так это Дон Гуан...
Не правда ли, он был описан вам
Злодеем, извергом. – О Дона Анна, -
Молва, быть может, не совсем неправа,
На совести усталой много зла,
Быть может, тяготеет. Так, разврата
Я долго был покорный ученик,
Но с той поры, как вас увидел я,
Мне кажется, я весь переродился.
Вас полюбя, люблю я добродетель
И в первый раз смиренно перед ней
Дрожащие колена преклоняю.
О, Дон Гуан красноречив – я знаю,
Слыхала я; он хитрый искуситель.
Вы, говорят, безбожный развратитель,
Вы сущий демон. Сколько бедных женщин
Вы погубили?
Ни одной доныне
Из них я не любил.
И я поверю,
Чтоб Дон Гуан влюбился в первый раз,
Чтоб не искал во мне он жертвы новой!
Когда б я вас обманывать хотел,
Признался ль я, сказал ли я то имя,
Которого не можете вы слышать?
Где ж видно тут обдуманность, коварство?
Кто знает вас? – Но как могли прийти
Сюда вы; здесь узнать могли бы вас,
И ваша смерть была бы неизбежна.
Что значит смерть? за сладкий миг свиданья
Безропотно отдам я жизнь.
Но как же
Отсюда выйти вам, неосторожный!
(целуя ей руки)
И вы о жизни бедного Гуана
Заботитесь! Так ненависти нет
В душе твоей небесной, Дона Анна?
Ах если б вас могла я ненавидеть!
Однако ж надобно расстаться нам.
Когда ж опять увидимся?
Не знаю.
Когда-нибудь.
А завтра?
Где же?
Здесь.
О Дон Гуан, как сердцем я слаба.
В залог прощенья мирный поцелуй...
Пора, поди.
Один, холодный, мирный...
Какой ты неотвязчивый! на, вот он.
Что там за стук?.. о скройся, Дон Гуан.
Прощай же, до свиданья, друг мой милый.
(Уходит и вбегает опять.)
Дона Анна
Что с тобой? A!..
Входит статуя командора.
Дона Анна падает.
Статуя
Я на зов явился.
О боже! Дона Анна!
Брось её,
Всё кончено. Дрожишь ты, Дон Гуан.
Я? нет. Я звал тебя и рад, что вижу.
Дай руку.
Вот она... о, тяжело
Пожатье каменной его десницы!
Оставь меня, пусти – пусти мне руку...
Я гибну – кончено – о Дона Анна!
Проваливаются.
Лепорелло. О любезнейшая статуя великого командора!.. Ах, хозяин! Дон-Жуан (ит.). – Реплика из оперы Моцарта «Дон-Жуан».
Опера в трех действиях Александра Сергеевича Даргомыжского на либретто композитора по одноименной драматической поэме А. С. Пушкина.
Действующие лица:
ДОН-ЖУАН (тенор)
ЛЕПОРЕЛЛО (бас)
ДОННА АННА (сопрано)
дон КАРЛОС (баритон)
ЛАУРА (меццо-сопрано)
МОНАХ (бас)
1-й гость тенор
2-Й ГОСТЬ (бас)
СТАТУЯ КОМАНДОРА (бас)
ГОСТИ ЛАУРЫ
Время действия: начало XVII века.
Место действия: Испания.
Первое исполнение: Санкт-Петербург,
Мариинский театр , 16 (28) февраля 1872 года.
Редкий, если не единственный, случай: пересказывать содержание оперы - это слово в слово пересказывать содержание литературного первоисточника. Как правило, всякое либретто - это в большей или меньшей степени отход от оригинала, изменение его (как правило, сокращение, поскольку петь текст дольше, чем произносить его). Действительно, Даргомыжский специально поставил перед собой цель: написать оперу на полный текст поэмы Пушкина. В одном из своих писем композитор признавался: «Забавляюсь над «Дон-Жуаном» Пушкина. Пробую дело небывалое: пишу музыку на сцены «Каменного гостя» так, как они есть, не изменяя ни одного слова». Некоторые слова Даргомыжский все же изменил, но, можно сказать, именно слова - даже не фразы и тем более не мысли Пушкина. Сохранена, таким образом, вся последовательность событий поэмы. Словом, лишь Дон Гуан Пушкина превратился в более привычного для нас Дон-Жуана. (Пушкин, очевидно, стремился передать имя своего героя не на французский лад, а ближе к испанскому произношению - с предыхательным «г», почти как «х».)
Даргомыжский не успел полностью завершить оперу. Когда он умер (5 (17) января 1869 года), незаконченной осталась 1-я картина, которую, согласно завещанию композитора, по его эскизам дописал Ц.Кюи. Опера не была оркестрована. Эту работу, тоже по завещанию, выполнил необычайно совестливый и множество раз проявивший себя подобным образом Н.А.Римский-Корсаков. Он же составил - наиболее точное слово для того рода работы, которую он в данном случае проделал - интродукцию к опере. В таком виде она была впервые показана широкой публике в 1872 году. Дирижировал Эдуард Францевич Направник, «крестный отец» едва ли не всех русских оперных шедевров второй половины XIX века. Римский-Корсаков, всегда весьма самокритичный, на сей раз писал в «Летописи моей музыкальной жизни»: «Я присутствовал на всех репетициях. Направник вел себя сухо и безукоризненно. Я был доволен оркестровкой и в восторге от оперы. Исполнялась опера хорошо. Комиссаржевский - Дон-Жуан, Платонова - донна Анна, Петров - Лепорелло были хороши; прочие не портили дела. Публика недоумевала, но успех все-таки был. Не помню, сколько было представлений «Каменного гостя», во всяком случае, не много, и вскоре опера замерла - и надолго...» Словом, опера была столь непривычной, столь смелой (в ней нет арий, нет вокальных «вставок», нет звучных эффектных ансамблей и финалов; это музыкально-драматический речитатив, послушно воспроизводящий текст великого поэта), что публика, с ее средним вкусом, не оценила ее по достоинству.
ДЕЙСТВИЕ I
Картина 1. Монастырское кладбище в окрестностях Мадрида (у Пушкина и у Даргомыжского также - Мадрита). Здесь ждут наступления ночи Дон-Жуан и его слуга Лепорелло. Дон-Жуан когда-то был изгнан из столицы в наказание за свои дерзкие похождения, стоившие жизни многим его противникам. Теперь он тайно вернулся. Он уверен, что его никто не узнает, да, впрочем, пусть и узнают - он этого не боится. Единственное, не встретился бы сам король. А впрочем, он и его не боится. Если король его встретит, то максимум, что сделает - отошлет обратно, «ведь я не государственный преступник! Из милости ко мне ж меня отсюда он выслал, он хотел меня от мщенья семьи убитого спасти». (Так у Даргомыжского; у Пушкина: «Ведь я не государственный преступник./ Меня он удалил, меня ж любя; / Чтобы меня оставила в покое / Семья убитого...» Приблизительно такого рода изменения внес еще кое-где в текст Пушкина Даргомыжский. Это дает основание назвать текст оперы «либретто композитора», поскольку - при всей незначительности этих изменений (в области пунктуации они гораздо большие, что было продиктовано особой заботой композитора о правдивости речитатива) - у нас не поднимается рука написать, как это обычно делается, «текст Пушкина». Обратив внимание на данное обстоятельство, ниже мы подобные разночтения фиксировать не будем и продолжим изложение содержания оперы по тексту Даргомыжского.)
Итак, теперь Дон-Жуан ждет ночи, чтобы под покровом темноты пробраться в Мадрид - его влечет жажда приключений, а пока он предается воспоминаниям. Входит монах. Он замечает ДонЖуана и Лепорелло, спрашивает, не люди ли они донны Анны? Нет, они сами по себе, отвечает Лепорелло. Из их разговора выясняется, что сюда должна приехать донна Анна, посетить могилу мужа. Да ведь это же та самая донна Анна де Сольва, мужа которой - командора - убил... «развратный, бессовестный, безбожный Дон-Жуан» - уточняет монах, и на притворные расспросы Лепорелло говорит, что его здесь нет, что он выслан. Их разговор прерывает приход донны Анны. Монах отпирает ей калитку, донна Анна идет за ним. Дон-Жуан пытается разглядеть ее, закрытую черным вдовьим покрывалом. Он видит только ее пятку. По мнению Лепорелло, этого достаточно, ведь у его хозяина очень живое воображение, и он вполне может дорисовать весь облик дамы: «Вам все равно, с чего бы ни начать: с бровей ли, с ног ли», - резонерствует он.
(Далее небольшое окончание этой картины дописал по наброскам Даргомыжского Ц.Кюи.) Дон-Жуан выражает решимость познакомиться с донной Анной. Лепорелло пытается отговорить его, приводя моральные доводы: «Мужа повалил да хочет посмотреть на вдовьи слезы. Бессовестный!»
Картина 2. Комната. Ужин у Лауры, актрисы. Друзья и поклонники наперебой расхваливают ее талант. Лаура признается, что сегодня она пела с особым вдохновением: «Слова лились, как будто их рождала не память робкая, но сердце...» Один из гостей просит Лауру спеть для них. Она поет. Звучит ее первый романс («Оделась туманом Гренада»). Все в восторге. И даже угрюмый Дон Карлос. Один из гостей спрашивает, чьи слова этой песни. И тут выясняется, что написал их Дон-Жуан, ее верный друг и ветреный любовник. Это известие приводит в ярость Дона Карлоса, который называет Лауру дурой. Ведь Дон-Жуан в свое время на поединке убил его родного брата. Но теперь очередь Лауры негодовать, она готова зарезать его самого, этого Дона Карлоса. Ее усмиряют. Гостям даже удается примирить их, и после второй песни («Я здесь, Инезилья, я здесь под окном»), которую поет Лаура, гости, выразив (хором) свой восторг, уходят. Лаура останавливает Дона Карлоса. Он понравился ей и своей выходкой напомнил ей Дон-Жуана. Лаура признается, что сейчас она его не любит, а любит Дона Карлоса. Он спрашивает ее, сколько ей лет, и, когда узнает, что ей восемнадцать, пускается в рассуждение о том, сколько лет она еще сможет покорять мужчин. А что дальше, когда она состарится? «Тогда? Зачем об этом думать?» Сейчас же она просит его улыбнуться.
Их разговор прерывает стук в дверь. Это явился Дон-Жуан, он требует (за сценой), чтобы Лаура открыла дверь. Она в замешательстве. Наконец она отпирает дверь, и входит Дон-Жуан. Он приветствует ее и целует. Это приводит в негодование Дона Карлоса, и он вызывает нежданного гостя на поединок. Они бьются. Дон Карлос падает сраженный. Что теперь? Куда его выбросить, озадачена Лаура: «Эх, Дон-Жуан, досадно, право». Разговор переходит на Дон-Жуана; он рассказывает, что тайно вернулся, скрывается и вот явился увидеть ее. Она покорена, готова ответить на его поцелуй, но вдруг, опомнившись: «Постой... при мертвом!..» Дон-Жуан призывает ее не обращать на покойника внимания, он, Дон-Жуан, вынесет тело перед рассветом и положит на перекрестке. Лаура просит, чтобы никто не видел, ведь только что у нее были ее (и его) друзья. Дон-Жуан ревнует (притворно) Лауру к убитому и допытывает у нее, сколько раз она ему изменила. Лаура не смущается и сама задает такой же вопрос Дон-Жуану. Он уходит от ответа и, обняв ее, увлекает в боковую дверь.
ДЕЙСТВИЕ II
Памятник командора. Входит Дон-Жуан; он переодет монахом. После убийства Дона Карлоса он скрывается здесь, в монастыре, сказавшись отшельником. Здесь же и донна Анна. Дон-Жуан размышляет о ней и об обстоятельствах, для него удачно сложившихся, поскольку здесь он может часто видеть ее. Вот и она сама. Донна Анна обращается к Дон-Жуану, искренне принимая его за святого отца. Она просит его присоединиться к ее молитве. Он отказывается: «Мне, мне молиться с вами, донна Анна! Я не достоин участи такой». Речь «монаха» обнаруживает страсть и любовный пыл, она странна донне Анне. Она смущена, ей показалось... Дон-Жуан бросается перед ней на колени. Она хочет его прогнать. Он молит его выслушать. Он готов умереть у ее ног. Его страстный монолог она прерывает укоризненными фразами: «Вы не в своем уме», «Подите прочь - вы человек опасный», «Я слушать вас боюсь». В конце концов она сдается: «Подите, здесь не место таким речам, таким безумствам. Завтра... ко мне... придите». В смятении, назначив Дону Диего де Кальвадо (так представился ей Дон-Жуан) свидание у себя дома поздним вечером, донна Анна удаляется.
Дон-Жуан ликует. Он зовет Лепорелло, рассказывает ему о своей новой победе - победе над вдовой: «О вдовы, все вы таковы». «А командор? Что скажет он об этом?» - вдруг задает вопрос Лепорелло. Дон-Жуан уверен, что после смерти он присмирел. Но Лепорелло кажется, что статуя как-то особенно смотрит на Дон-Жуана. Сердится. (Оркестр в этот момент звучит бурно и грозно.) И тут Дон-Жуану приходит в голову дерзкая мысли: позвать статую в гости. Он просит Лепорелло передать ей приглашение. Лепорелло безумно боится, но все же идет и, запинаясь, приглашает статую. Статуя кивает головой в знак согласия. Лепорелло в ужасе кричит. Дон-Жуан не верит, что статуя кивает головой. Он сам с надменным видом подходит к статуе. Статуя вновь кивает. «О Боже», - вырывается у Дон-Жуана. Потрясенные, они уходят.
ДЕЙСТВИЕ III
Комната донны Анны. Пылкие признания не могут оставить холодным сердце молодой женщины. Дон-Жуан неосторожно упоминает о своей виновности перед нею. Но в чем, интересуется донна Анна. Он уклоняется от ответа. Она настаивает, требует, чтобы он сказал. Она уже заранее готова простить его. Да и как он мог оскорбить ее? И вообще, у нее нет и не было врагов, кроме убийцы ее мужа. Только один он - ее враг. «Дон Диего» в свою очередь задает ей вопрос, что она сделала бы, если бы встретила его, то есть Дон-Жуана (она питает к нему вражду только по долгу чести - она ведь его никогда не видела)? «Тогда бы я злодею кинжал вонзила в сердце», - отвечает донна Анна. И тут он признается, что он и есть Дон-Жуан и что это он убил ее мужа и не жалеет об этом. Она не верит своим ушам. Дон-Жуан восклицает: «Я Дон-Жуан и я тебя люблю!» Ей дурно, она падает. Дон-Жуан бросается к ней (на сей раз нет сомнений в искренности его чувств). К донне Анне возвращаются чувства. Она просит Дон-Жуана оставить ее. Она слышала о нем, он безбожный развратитель и многих женщин погубил. «Ни одной доныне из них я не любил», - говорит Дон-Жуан. (Его слова звучат обезоруживающе. Но не так ли было всякий раз!) В сердце донны Анны нет ненависти. Со смущением она обнаруживает, что любит своего врага. Торжествующе он склоняется, чтобы поцеловать ее (в залог свидания). В этот момент раздается стук. Донна Анна в смятении. Дон-Жуан выбегает, чтобы скрыться. Вдруг он вбегает вновь: в дверях появляется статуя командора. Донна Анна падает. Статуя входит. Дон-Жуан бросается к донне Анне. «Брось ее. Все кончено», - обращается к нему статуя: «Дай руку». «Вот она», - отвечает Дон-Жуан. Статуя мертвой хваткой сжимает его руку. Отчаянный крик. «О донна Анна!» - последний возглас Дон-Жуана. Оба проваливаются в преисподнюю.
А. Майкапар
История создания
Мысль написать оперу на полный неизмененный текст пушкинского «Каменного гостя» (1830) возникла у Даргомыжского в 1863 году, но в то время, по собственным словам, он «отшатнулся перед колоссальностью этой работы». Однако замысел был столь увлекательным и новаторским, что композитор исподволь начал писать отдельные сцены задуманной оперы. Не будучи уверен в успехе, он поначалу рассматривал свою работу как опыт, творческую «разведку» и в одном из писем сообщал: «Забавляюсь над «Дон-Жуаном» Пушкина. Пробую дело небывалое: пишу музыку на сцены «Каменного гостя» так, как они есть, не изменяя ни одного слова». Тем временем сочинение оперы продвигалось, хотя и недостаточно быстрыми темпами из-за прогрессировавшей сердечной болезни композитора. В апреле 1868 года Даргомыжский уже мог сообщить друзьям, что «Каменный гость» готов на три четверти, а в ноябре, что опера близка к завершению. Еще в процессе создания новое детище Даргомыжского вызывало живой интерес современников, особенно молодежи, группировавшейся вокруг Балакирева - Римского-Корсакова, Кюи, Мусоргского - и Стасова. Они были подлинными энтузиастами этого произведения. На музыкальных вечерах в доме композитора исполнялись и обсуждались только что написанные сцены, и обстановка искренней заинтересованности и одобрения способствовала работе над оперой. И все же закончить ее автору не удалось. После смерти Даргомыжского, в соответствии с его желанием, «Каменный гость» был дописан по авторским эскизам Кюи (в клавире) и оркестрован Римским-Корсаковым.
Первое исполнение оперы состоялось 4 (16) февраля 1872 года на сцене Мариинского театра в Петербурге.
Музыка
Задумав оперу на полный текст пушкинского «Каменного гостя», Даргомыжский поставил перед собой новаторскую по тому времени задачу, потребовавшую обновления оперных принципов. Свое внимание композитор сосредоточил на правдивой музыкальной передаче пушкинского текста. За исключением двух песен Лауры, опера написана гибким мелодизированньм речитативом, тонко отражающим мельчайшие оттенки чувства, мысли, характер и повадку героев. Моментами речитатив переходит в пение ариозного плана. Оркестровое сопровождение чутко, «комментирует» и дополняет смысл вокальных партий. Подобная музыкальная детализация делает «Каменного гостя» оригинальным образцом камерной оперы.
Первому акту предшествует краткая оркестровая прелюдия. Нетерпеливым, энергичным фразам Дон-Жуана отвечают ворчливые реплики Лепорелло. При воспоминании Дон-Жуана о погибшей возлюбленной Инезе музыка окрашивается в нежно-светлые акварельные тона, в оркестре слышна гибкая томная мелодия. Состоянием сладостной грусти проникнуто ариозо Дон-Жуана. .Появление монаха сопровождают сосредоточенные хоральные созвучия; речь благочестивого старца степенна и строга. Кристально прозрачные аккорды деревянных духовых инструментов характеризуют Донну Анну.
В ином ключе решена вторая картина - яркая жанровая сцена. Бравурное оркестровое вступление вводит в обстановку веселой вечеринки в доме Лауры. Ее две песни «Оделась туманом Гренада» в ритме темпераментной хоты и пылкая серенада «Я здесь, Инезилья» отмечены испанским колоритом. Покоем и негой дышит ариозо Лауры «Как небо тихо». С появлением Дон-Жуана течение музыки резко меняется. Она становится возбужденной, нервной, порывистой. Сцена ссоры сопровождается драматическим нарастанием, которое достигает высшего напряжения в оркестровом эпизоде поединка, насыщенном изобразительными деталями, острыми диссонирующими гармониями. Затем музыка возвращается в прежнее русло, в ней появляется оттенок нежного томления. Завершается акт полным любовного восторга оркестровым «послесловием».
Второй акт представляет собой большую диалогическую сцену. Композитор чутко вскрывает психологические перипетии беседы Дон-Жуана и Донны Анны. Первая же оркестровая фраза метко рисует двойственный облик героя, одетого монахом: слышны строгие хоральные звучания, но страстный аккомпанемент «выдает» Дон-Жуана. Просветленные гармонии возвещают о приходе Донны Анны; музыка ее партии полна обаяния, чистоты и кротости. Вкрадчиво звучат начальные фразы Дон-Жуана; он подделывается под тон Донны Анны, но постепенно дыхание живого чувства пробивается сквозь оболочку смирения. Музыка становится все более возбужденной, взволнованной; пылкая восторженность сменяется горькой безнадежностью, страстная мольба - светлой надеждой. Изменяется и речь Донны Анны, приобретая все более непосредственный характер. Заключительная сцена (приглашение, обращенное к статуе) основана на зловещей теме командора; под конец она проносится в оркестре подобно свирепому вихрю, сулящему гибель.
Начало третьего акта выдержано в тонах спокойной беседы. Первый драматический взлет возникает, когда Дон-Жуан открывает свое имя. Далее музыка принимает лирический оттенок, раскрывая нежный обаятельный образ Донны Анны. Постепенно в музыку проникает тревога: мрачной тенью, как предвестник катастрофы, проходит в басах лейтмотив командора. Ощущение ужаса непрерывно нарастает, и в тот миг, когда командор увлекает Дон-Жуана, на слушателя обрушивается лавина зловещих звучаний. Заканчивается опера тихо и просветленно.
М. Друскин
В этой новаторской опере, построенной на мелодекламации, композитор впервые осуществил принцип точного следования авторскому литературному тексту. Сочинение осталось незаконченным. Друзья композитора Кюи и Римский-Корсаков завершили ее. Опера была воспринята публикой и критикой неоднозначно в силу определенных трудностей для восприятия. Принципы, заложенные композитором в этом сочинении, в дальнейшем нашли свое продолжение в ряде произведений русских композиторов ("Моцарт и Сальери" Римского-Корсакова, "Скупой рыцарь" Рахманинова). Одной из самых выдающихся постановок стала работа режиссера Мейерхольда в Мариинском театре (1917, дир. Малько, в партии Дон Жуана Алчевский). В 1928 на Зальцбургском фестивале была показана постановка оперной студии Ленинградской консерватории. В 1952 опера шла на фестивале "Флорентийский музыкальный май".
Дискография: Грампластинка - Мелодия. Дир. Хайкин, Дон Жуан (Масленников), Лепорелло (Панков), Донна Анна (Вишневская), Лаура (Архипова) - CDM Дир. Эрмлер, Дон Жуан (Атлантов), Лепорелло (Ведерников), Донна Анна (Милашкина), Лаура (Синявская).
Мелодрама.
Она - прокурор; строгая на работе, угрюмая и неулыбчивая дома. Пять лез назад она потеряла любимого мужа.
Однажды, вернувшись с работы, она приходит в недоумение: в вазе с цветами, которую она еще утром наполнила до краев, почти нет воды. Удивившись, вновь ее наполняет, а к утру обнаруживает, что ваза разбита. Дальше - больше…
Следы чужого присутствия в квартире доводят ее до отчаяния: то ли она сходит с ума, то ли дух мужа вступает с ней в контакт, в чем уверяет ее подруга, увлекающаяся экстросенсорикой.
Она вступает в этот контакт: советуется, жалуется, получает подтверждающие контакт ответы, то стуком в стену, то в собственном компьютере. Удивлению и радости нет предела - она снова с любимым мужем, хоть это только его дух.
Но вот однажды ночью из камина выпадает мужчина, приведя ее в ужас. Оказывается, что он-то и был на контакте.... Он - беглец, незаконно обвиненный в убийстве в связи с подставой его партнера по бизнесу, вознамерившегося присвоить себе все, что было на двоих. Спасаясь от погони, он случайно находят убежище в заброшенном камине ее квартиры. Поверив, она помогает ему уйти из-под суда. Да и тот, что оговорил, справедливо наказан.
Пережитый кошмар последних дней помогает ей отпустить боль былой потери и возродиться к новой жизни. И спутником в этой новой жизни может оказаться он — ее "каминный гость".
Режиссер:
Анатолий Матешко
В ролях:
Мария Шукшина, Андрей Федорцов, Алексей Череватенко, Ирма Витовская, Андрей Саминин, Андрей Исаенко, Андрей Дебрин, Анастасия Походенко-Матешко
Загрузка...